Yeh84
Пользователь
- Регистрация
- 4/2/11
- Сообщения
- 12
Бывший киллер Алексей Шерстобитов — один из самых известных преступников, легенда лихих 90-х. Неуловимый боевик медведковской ОПГ на сегодняшний день отсидел почти треть 23-летнего тюремного срока за 12 доказанных убийств и покушений. Ранее в интервью «Газете.Ru» экс-киллер анализировал убийство Бориса Немцова. Теперь, специально для «Газеты.Ru», Шерстобитов рассказал, что волнует его спустя 16 лет со дня последнего убийства.
Если вы поинтересуетесь, что всегда было основным врагом отбывающих наказание, отвечу не задумываясь: сам он и постоянная нервозность. Первое специфично не только для лагерей, но и для каждого из живущих на земле, где самый страшный и непреодолимый враг — он сам. А вот второе всегда причина болезней. Мало кто из современных людей способен бороться с этим «людоедом», питающимся эмоциями, возникающими обычно в людской массе, но и сам человек может легко производить пищу этому «спиногрызу», находясь в некомфортных для себя условиях. А какой комфорт, когда нет ни единого места для уединения?
Все до единого постоянно подвержены разрушающему воздействию на нервную систему, не исключение и я. Несколько облегчить ситуацию возможно либо через чтение, либо через спорт, либо выкладывая что-то на бумагу в виде записей — это помогает, даже если они никому не нужны.
Я смотрю на написанные и изданные книги моего авторства и теперь уверен: они были кому-то полезны. Понимание, пусть и мизерной, доли искупления с их помощью, конечно, радует, но это ничто.
На полотне общей картины моей сложной, мягко говоря, жизни это лишь один мазок из миллиона, хоть и удачный.
Понимая, что не успеваю ничего, что обозначил себе в виде плана на день, я дохожу иногда до исступления. Моя привычка загонять себя в очень ограниченные рамки всегда полезна для меня лично, но малопригодна для жизни рядом с находящимися со мною близкими людьми. В этом постоянный конфликт, буквально кричащий: у тебя нет права на личную жизнь!
Так я думал раньше и уверен в этом сейчас, уже лет двадцать, но желаемое уединение не вынужденное одиночество. Подходит время, и Провидение Божие все расставляет по своим местам — действо это всегда болезненное и неприятное. Странно видеть это, оглядываясь назад, с пониманием своевременности происшедшего.
Мне иногда присылают выборки с разных ресурсов, по моей просьбе не исключая негатива, которого по понятным причинам много. В основном комментарии с отрицательной окраской исходят от людей, ничего не знающих обо мне, и я с ними вполне согласен. На «Так ему и надо», «Он заслуживает гораздо большего», «Все равно ему делать нечего, вот и пишет», «Зачем вы о нем пишете, неужели больше не о ком?!», «Да кому нужна его бредовая писанина!» я привык реагировать спокойно и сдержанно. Хотя бы потому, что, во-первых, в этом много правды, во-вторых, «писанина» может показаться бредовой, если не вчитываться, а в наше тяжелое время хочется чего-то легкого и отвлекающего. В-третьих, я действительно заслуживаю большего и худшего, но принимаю с благодарностью дарованное.
Не совсем согласен с «ему нечего делать», но переубеждать не собираюсь, ибо поймет меня только бывавший в этих местах.
Бывший киллер Алексей Шерстобитов высказал свою точку зрения об убийстве Немцова
«В убийстве этого человека ничего сложного не было
Честно говоря, времени не хватает. Очень много сил уходит на разную мелочь и ненужную суету.
Порой начинаешь злиться, потратив два часа на то, что на свободе занимает минуты. У меня нет и на это права!
Никто не может сказать, сколько нам осталось, я стараюсь жить именно сегодняшним днем, но все равно успеваю недостаточно, и дело не в том, что приходится писать шариковой ручкой по бумаге. Помогающие мне привыкли к почерку, который я и сам не всегда могу прочитать, они не ропщут и делают это ради идеи, что, согласитесь, редкость в наше время. И знаете, это для меня показатель, что мои усилия кому-то нужны!
Поначалу я удивлялся появлению предлагающих любую помощь, долго отказываясь от нее, но, оказывается, лишал их необходимого. Не сомневаясь в моем раскаянии, они помогают на пути моего искупления. А ведь я сам периодически задаю себе вопросы: «А по-настоящему ли я раскаялся? А так ли должно выглядеть искупление?» И каждый раз прихожу к одному и тому же ответу: пусть решают другие!
Моя цель — пригодиться или помочь хотя бы одному — давно достигнута, мое сегодняшнее богатство — стопка писем с благодарностями, добрыми отзывами о полезности книг, пожеланиями продолжать начатое, и больше всего радует, что стопка все растет. Пишут в основном не фанаты, радует их разный возраст и высокий уровень интеллекта. Подавляющее большинство из них почти не интересуется 90-ми, многие советуют прочитать мои книги своим близким, друзьям и, что особенно для меня ценно, своим подрастающим детям.
Можете себе представить, какой стимул представляет для меня новое письмо с добрыми пожеланиями. Но и критика полезна: даже к пишущему с ненавистью я отношусь с пониманием и благодарностью. Вы помогаете мне не забыть, кто я!
Конечно, не бывает такого, чтобы я запамятовал о своем прошлом, но в суете и работе многое сглаживается, и, вместо того чтобы полыхать, незаметно тлеешь.
Я четко понимаю, что всегда, независимо от количества прошедших лет, люди будут говорить обо мне как об убийце и киллере, не ставя на первое место происходящее в душе, преодоленное в себе, написанное и изданное, сделанное с добрыми намерениями. Уже прошло шестнадцать лет со дня последнего убийства, но ничего не изменится и через тридцать — это крест, который придется нести. Я знаю, он не самый тяжелый, но по делам заслуженный.
Многое можно еще сделать, многим можно помочь, но еще большее придется преодолеть. Тяжелее всего приходится на поле боя с самим собой. Иногда, находясь в затишье между бранями, я ловлю себя на мысли, что не готов к освобождению. Не подумайте, что есть какие-то опасения. Все, чего я не хотел или опасался в своей жизни, уже произошло. Идти по пути искупления можно и здесь, за колючей проволокой, — пусть это и медленно, зато надежно. Нужно закалиться именно в этом состоянии, приобретя навыки духовной жизни, укрепить их как основание для дальнейшего своего существования. Богу решать, когда подойдет время. Может быть, это будет две трети — хорошо, возможно, и полный срок, значит, так надо.
И еще понимаю, что я не тот человек, на которого можно и нужно равняться или с которого стоит брать пример. Отдаю себе отчет, что заинтересовавшиеся моей судьбой находят в ней свои причины для уважения или неприязни, но мне очевидно, что обратившийся к написанному мною делает это в большинстве случаев не спонтанно, а вполне осмысленно, а значит, публичность моя кого-то остудит в своих неверных стремлениях, а кого-то просто предупредит или направит к правильному выбору. Но я также понимаю, что ко мне тянутся и те, кто хочет воспользоваться и частично раскрытым опытом — по понятным причинам, в своих недобрых начинаниях.
Избежать этого в моем случае невозможно, но, уверяю вас,
почти каждый вчитавшийся в мои строки ради зла зла же и испугается, поскольку поймет, как это зло пленит и к чему ведет. Он обязательно посетит кладбища и надгробия усопших и услышит их голоса.
Если все же гордыня его скажет: «Меня-то чаша сия минует!» — то так произошло бы и без прочитанного им. Но и в этом случае эти люди поймут, что должны быть принципы, сохраняющие жизни; ответственность, которая обязательно наступит, чья тень всегда маячит, а появление своевременно.
Мне же остается продолжать доказывать самому себе, что не тщетны надежды людей, бывших ко мне милосердными. И пусть будет что будет.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Если вы поинтересуетесь, что всегда было основным врагом отбывающих наказание, отвечу не задумываясь: сам он и постоянная нервозность. Первое специфично не только для лагерей, но и для каждого из живущих на земле, где самый страшный и непреодолимый враг — он сам. А вот второе всегда причина болезней. Мало кто из современных людей способен бороться с этим «людоедом», питающимся эмоциями, возникающими обычно в людской массе, но и сам человек может легко производить пищу этому «спиногрызу», находясь в некомфортных для себя условиях. А какой комфорт, когда нет ни единого места для уединения?
Все до единого постоянно подвержены разрушающему воздействию на нервную систему, не исключение и я. Несколько облегчить ситуацию возможно либо через чтение, либо через спорт, либо выкладывая что-то на бумагу в виде записей — это помогает, даже если они никому не нужны.
Я смотрю на написанные и изданные книги моего авторства и теперь уверен: они были кому-то полезны. Понимание, пусть и мизерной, доли искупления с их помощью, конечно, радует, но это ничто.
На полотне общей картины моей сложной, мягко говоря, жизни это лишь один мазок из миллиона, хоть и удачный.
Понимая, что не успеваю ничего, что обозначил себе в виде плана на день, я дохожу иногда до исступления. Моя привычка загонять себя в очень ограниченные рамки всегда полезна для меня лично, но малопригодна для жизни рядом с находящимися со мною близкими людьми. В этом постоянный конфликт, буквально кричащий: у тебя нет права на личную жизнь!
Так я думал раньше и уверен в этом сейчас, уже лет двадцать, но желаемое уединение не вынужденное одиночество. Подходит время, и Провидение Божие все расставляет по своим местам — действо это всегда болезненное и неприятное. Странно видеть это, оглядываясь назад, с пониманием своевременности происшедшего.
Мне иногда присылают выборки с разных ресурсов, по моей просьбе не исключая негатива, которого по понятным причинам много. В основном комментарии с отрицательной окраской исходят от людей, ничего не знающих обо мне, и я с ними вполне согласен. На «Так ему и надо», «Он заслуживает гораздо большего», «Все равно ему делать нечего, вот и пишет», «Зачем вы о нем пишете, неужели больше не о ком?!», «Да кому нужна его бредовая писанина!» я привык реагировать спокойно и сдержанно. Хотя бы потому, что, во-первых, в этом много правды, во-вторых, «писанина» может показаться бредовой, если не вчитываться, а в наше тяжелое время хочется чего-то легкого и отвлекающего. В-третьих, я действительно заслуживаю большего и худшего, но принимаю с благодарностью дарованное.
Не совсем согласен с «ему нечего делать», но переубеждать не собираюсь, ибо поймет меня только бывавший в этих местах.
Бывший киллер Алексей Шерстобитов высказал свою точку зрения об убийстве Немцова
«В убийстве этого человека ничего сложного не было
Честно говоря, времени не хватает. Очень много сил уходит на разную мелочь и ненужную суету.
Порой начинаешь злиться, потратив два часа на то, что на свободе занимает минуты. У меня нет и на это права!
Никто не может сказать, сколько нам осталось, я стараюсь жить именно сегодняшним днем, но все равно успеваю недостаточно, и дело не в том, что приходится писать шариковой ручкой по бумаге. Помогающие мне привыкли к почерку, который я и сам не всегда могу прочитать, они не ропщут и делают это ради идеи, что, согласитесь, редкость в наше время. И знаете, это для меня показатель, что мои усилия кому-то нужны!
Поначалу я удивлялся появлению предлагающих любую помощь, долго отказываясь от нее, но, оказывается, лишал их необходимого. Не сомневаясь в моем раскаянии, они помогают на пути моего искупления. А ведь я сам периодически задаю себе вопросы: «А по-настоящему ли я раскаялся? А так ли должно выглядеть искупление?» И каждый раз прихожу к одному и тому же ответу: пусть решают другие!
Моя цель — пригодиться или помочь хотя бы одному — давно достигнута, мое сегодняшнее богатство — стопка писем с благодарностями, добрыми отзывами о полезности книг, пожеланиями продолжать начатое, и больше всего радует, что стопка все растет. Пишут в основном не фанаты, радует их разный возраст и высокий уровень интеллекта. Подавляющее большинство из них почти не интересуется 90-ми, многие советуют прочитать мои книги своим близким, друзьям и, что особенно для меня ценно, своим подрастающим детям.
Можете себе представить, какой стимул представляет для меня новое письмо с добрыми пожеланиями. Но и критика полезна: даже к пишущему с ненавистью я отношусь с пониманием и благодарностью. Вы помогаете мне не забыть, кто я!
Конечно, не бывает такого, чтобы я запамятовал о своем прошлом, но в суете и работе многое сглаживается, и, вместо того чтобы полыхать, незаметно тлеешь.
Я четко понимаю, что всегда, независимо от количества прошедших лет, люди будут говорить обо мне как об убийце и киллере, не ставя на первое место происходящее в душе, преодоленное в себе, написанное и изданное, сделанное с добрыми намерениями. Уже прошло шестнадцать лет со дня последнего убийства, но ничего не изменится и через тридцать — это крест, который придется нести. Я знаю, он не самый тяжелый, но по делам заслуженный.
Многое можно еще сделать, многим можно помочь, но еще большее придется преодолеть. Тяжелее всего приходится на поле боя с самим собой. Иногда, находясь в затишье между бранями, я ловлю себя на мысли, что не готов к освобождению. Не подумайте, что есть какие-то опасения. Все, чего я не хотел или опасался в своей жизни, уже произошло. Идти по пути искупления можно и здесь, за колючей проволокой, — пусть это и медленно, зато надежно. Нужно закалиться именно в этом состоянии, приобретя навыки духовной жизни, укрепить их как основание для дальнейшего своего существования. Богу решать, когда подойдет время. Может быть, это будет две трети — хорошо, возможно, и полный срок, значит, так надо.
И еще понимаю, что я не тот человек, на которого можно и нужно равняться или с которого стоит брать пример. Отдаю себе отчет, что заинтересовавшиеся моей судьбой находят в ней свои причины для уважения или неприязни, но мне очевидно, что обратившийся к написанному мною делает это в большинстве случаев не спонтанно, а вполне осмысленно, а значит, публичность моя кого-то остудит в своих неверных стремлениях, а кого-то просто предупредит или направит к правильному выбору. Но я также понимаю, что ко мне тянутся и те, кто хочет воспользоваться и частично раскрытым опытом — по понятным причинам, в своих недобрых начинаниях.
Избежать этого в моем случае невозможно, но, уверяю вас,
почти каждый вчитавшийся в мои строки ради зла зла же и испугается, поскольку поймет, как это зло пленит и к чему ведет. Он обязательно посетит кладбища и надгробия усопших и услышит их голоса.
Если все же гордыня его скажет: «Меня-то чаша сия минует!» — то так произошло бы и без прочитанного им. Но и в этом случае эти люди поймут, что должны быть принципы, сохраняющие жизни; ответственность, которая обязательно наступит, чья тень всегда маячит, а появление своевременно.
Мне же остается продолжать доказывать самому себе, что не тщетны надежды людей, бывших ко мне милосердными. И пусть будет что будет.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
