Owencal
Пользователь
- Регистрация
- 1/4/14
- Сообщения
- 15
ИСКУШЕНИЕ НАСИЛИЕМ
Владимира Ленина нужно перечитывать. Чтобы страна перестала идти по его стопам
В российской истории существует магия повторяющихся цифр. Сто лет спустя после 1917-го приближение 2017-го на фоне экономического и социального кризиса рождает новые искушения. Главное из которых — решить вопрос о власти через насилие. 1917 год с этой точки зрения оказался очень результативен: насилие принесло успех. Вкус успеха перемешался с запахом насилия и стал запахом новой власти. Более чем на 70 лет. Ценой успеха стали десятки миллионов жизней, в том числе тех, кто приветствовал этот успех: Гражданская война, коллективизация, репрессии. Эффект успешного насилия большевиков над страной, возникший в 1917-м, выдохся в 1991-м. Основанная на нём власть ушла. Но искушение успешного насилия осталось. Традицию успешного насилия основал в нашей стране Владимир Ульянов (Ленин).
Трагедия России начала ХХ века — это трагедия утраты законного государства. На фоне драматических и трагических событий революционной эпохи ушёл на сумеречный план внимания исторический смысл произошедшего: в конце 1917 — начале 1918 года (после разгона Учредительного Собрания) в России были уничтожены все законные органы государственной власти.
Признать законными органами власти те, которые были созданы после большевистского переворота, нельзя. «Разрушить до основания, а затем построить» опасно: дом будет стоять на плохом фундаменте.
Трагедия революции возникла не на пустом месте. Российской императорской власти после упразднения крепостного права в 1861 году было необходимо совершить главную государственную реформу: формирование конституционной монархии, то есть создание парламентских институтов на всех уровнях власти, в первую очередь общероссийском.
Но в XIX веке к этой реформе не приступили: сама мысль о народном представительстве и разделении властей оказалась для императорской семьи и правительства абсолютно неприемлемой. Этот страх предопределил ход истории.
Только революция 1905 года заставила провести почти на полвека запоздавшую реформу, и сначала 6 августа 1905 года Николай Второй своим манифестом учредил Государственную Думу как совещательный орган, а когда этого стало очевидно недостаточно, то 17 октября 1905 года появился манифест, установивший права Думы как органа законодательной власти.
С исторической точки зрения предпринятые меры оказались неполными и запоздавшими. Политический процесс упорно шёл в другую сторону, три из четырех созывов Государственной Думы Российской империи досрочно прекратили полномочия, в том числе две были распущены царём: главе Государства Российского не хватило терпения в работе с парламентом.
К политическому кризису добавилась Первая мировая война, истощившая все ресурсы России — человеческие, моральные, материальные.
Общественное недоверие к институтам государства стало критически высоким. Формальная законность существования власти вступила в противоречие с очевидной несправедливостью его действий.
Государство лежало в руинах и нуждалось в обновлении, устранении почти всеобщей социальной несправедливости. Именно жажда справедливости и озлобление против несправедливости стали главным двигателем российской революции.
В такой ситуации особая ответственность заключалась в том, какой план общественного и государственного переустройства выдвинет партия, претендующая на государственную власть. Можно было требовать реформы государственного устройства, создания народного парламента и ответственного правительства, принятия новой Конституции, установления прав и свобод.
Это сохранило бы европейский путь развития России.
Но возобладала другая воля: исправление несправедливости через новую несправедливость и месть. Через насилие.
Основу этого политического подхода сформулировал Карл Маркс в своём «Капитале»: «Насилие — повивальная бабка каждого старого общества, беременного новым» (т. 1, гл. 31).
Это течение в российской политике начала ХХ века вполне логично представляли большевики во главе с Владимиром Лениным. Они решили оседлать народную ненависть и построить на ней государственную власть.
У них получилось.
В январе 1918 года в России насильственным путём прекратил работу единственный законный орган государственной власти — Учредительное Собрание.
Большевики отказались делать новое государство правопреемником Российской империи. Конфисковали имущество десятков миллионов людей. Передали его другим людям.
Царская семья была уничтожена варварами.
Революция переросла в Гражданскую войну.
Гражданская война переросла в диктатуру пролетариата.
Власть, основанная на насилии, не может не стать диктатурой победителей.
Начало зверским репрессиям власти против народа положил лично Владимир Ленин [2].
По логике внутреннего уничтожения любого несогласия, любого сопротивления враги постоянно появлялись среди самих победителей и становились жертвами, затем место жертв занимали убийцы первых.
Так прошло больше 70 лет.
«Скрепа» политического насилия 1917 года постепенно заржавела и рассыпалась. СССР проиграл мировую конкуренцию и распался.
В 1991 году перед российской государственной властью встал вопрос о правопреемстве нового государства. Они могли выбрать не только СССР. Они могли решить стать правопреемниками и Российской империи. Установить преемственность государственной власти. Провести реституцию и восстановить права собственности миллионов людей. На политическом и государственном уровне остановить преступление 1917 года.
Этого не произошло. По существу у власти в России в 1991 году оказались новые большевики. Им было важно сохранить право на государственное насилие как способ решения государственных и общественных проблем. Право на производство несправедливости в государственных масштабах.
Им вполне нравился успех, основанный на насилии.
Поэтому они стали правопреемниками только СССР — государства, изначально основанного на всеобщем насилии.
Поэтому в новейшей российской истории так много насилия и крови: 1993 (расстрел парламента [3]), 1994 (начало первой войны в Чечне), 1999 (начало второй войны в Чечне [4]), 2014 (начало российско-украинской войны ).
Вот уже почти 100 лет в голове российской власти живёт и побеждает вирус Ленина.
И в этом смысле Ленин жив.
Искушение насилием приходит ко всем — и к государству, и к народу.
Государство способно доказывать своё право подавлять народ.
Народ способен доказывать своё право мстить.
Государство, судя по всему, не намерено останавливаться.
Грядущее 100-летие большевистского переворота, нехорошим светом мерцающая цифра 2017 — столетняя веха общенациональной трагедии, коснувшейся всех без исключения.
Большевистский переворот не решил ни одну из проблем российского государства в 1917 году. Он просто уничтожил само государство.
Миллионам людей это понравилось.
Урок Ленина не выучен. Учитель-убийца миллионов по-прежнему покоится с почётом на главной площади российской столицы. Он победил. Страна продолжает идти по его стопам, собирая урожай кровавого посева.
За целый век после этого никто не объяснил народу, что в 1917 году произошло преступление, развернувшее всю страну в государственный тупик, выход из которого не найден до сих пор.
Российское государство вот уже 100 лет в любой своей ипостаси незаконно: под ним — ни советским, ни современным российским — нет законных истоков, корней, воли веков.
От осмысления этой стержневой проблемы зависит то, сможет ли Россия в 2017 году не рухнуть на век назад.
Лев Шлосберг
Владимира Ленина нужно перечитывать. Чтобы страна перестала идти по его стопам
В российской истории существует магия повторяющихся цифр. Сто лет спустя после 1917-го приближение 2017-го на фоне экономического и социального кризиса рождает новые искушения. Главное из которых — решить вопрос о власти через насилие. 1917 год с этой точки зрения оказался очень результативен: насилие принесло успех. Вкус успеха перемешался с запахом насилия и стал запахом новой власти. Более чем на 70 лет. Ценой успеха стали десятки миллионов жизней, в том числе тех, кто приветствовал этот успех: Гражданская война, коллективизация, репрессии. Эффект успешного насилия большевиков над страной, возникший в 1917-м, выдохся в 1991-м. Основанная на нём власть ушла. Но искушение успешного насилия осталось. Традицию успешного насилия основал в нашей стране Владимир Ульянов (Ленин).
Трагедия России начала ХХ века — это трагедия утраты законного государства. На фоне драматических и трагических событий революционной эпохи ушёл на сумеречный план внимания исторический смысл произошедшего: в конце 1917 — начале 1918 года (после разгона Учредительного Собрания) в России были уничтожены все законные органы государственной власти.
Признать законными органами власти те, которые были созданы после большевистского переворота, нельзя. «Разрушить до основания, а затем построить» опасно: дом будет стоять на плохом фундаменте.
Трагедия революции возникла не на пустом месте. Российской императорской власти после упразднения крепостного права в 1861 году было необходимо совершить главную государственную реформу: формирование конституционной монархии, то есть создание парламентских институтов на всех уровнях власти, в первую очередь общероссийском.
Но в XIX веке к этой реформе не приступили: сама мысль о народном представительстве и разделении властей оказалась для императорской семьи и правительства абсолютно неприемлемой. Этот страх предопределил ход истории.
Только революция 1905 года заставила провести почти на полвека запоздавшую реформу, и сначала 6 августа 1905 года Николай Второй своим манифестом учредил Государственную Думу как совещательный орган, а когда этого стало очевидно недостаточно, то 17 октября 1905 года появился манифест, установивший права Думы как органа законодательной власти.
С исторической точки зрения предпринятые меры оказались неполными и запоздавшими. Политический процесс упорно шёл в другую сторону, три из четырех созывов Государственной Думы Российской империи досрочно прекратили полномочия, в том числе две были распущены царём: главе Государства Российского не хватило терпения в работе с парламентом.
К политическому кризису добавилась Первая мировая война, истощившая все ресурсы России — человеческие, моральные, материальные.
Общественное недоверие к институтам государства стало критически высоким. Формальная законность существования власти вступила в противоречие с очевидной несправедливостью его действий.
Государство лежало в руинах и нуждалось в обновлении, устранении почти всеобщей социальной несправедливости. Именно жажда справедливости и озлобление против несправедливости стали главным двигателем российской революции.
В такой ситуации особая ответственность заключалась в том, какой план общественного и государственного переустройства выдвинет партия, претендующая на государственную власть. Можно было требовать реформы государственного устройства, создания народного парламента и ответственного правительства, принятия новой Конституции, установления прав и свобод.
Это сохранило бы европейский путь развития России.
Но возобладала другая воля: исправление несправедливости через новую несправедливость и месть. Через насилие.
Основу этого политического подхода сформулировал Карл Маркс в своём «Капитале»: «Насилие — повивальная бабка каждого старого общества, беременного новым» (т. 1, гл. 31).
Это течение в российской политике начала ХХ века вполне логично представляли большевики во главе с Владимиром Лениным. Они решили оседлать народную ненависть и построить на ней государственную власть.
У них получилось.
В январе 1918 года в России насильственным путём прекратил работу единственный законный орган государственной власти — Учредительное Собрание.
Большевики отказались делать новое государство правопреемником Российской империи. Конфисковали имущество десятков миллионов людей. Передали его другим людям.
Царская семья была уничтожена варварами.
Революция переросла в Гражданскую войну.
Гражданская война переросла в диктатуру пролетариата.
Власть, основанная на насилии, не может не стать диктатурой победителей.
Начало зверским репрессиям власти против народа положил лично Владимир Ленин [2].
По логике внутреннего уничтожения любого несогласия, любого сопротивления враги постоянно появлялись среди самих победителей и становились жертвами, затем место жертв занимали убийцы первых.
Так прошло больше 70 лет.
«Скрепа» политического насилия 1917 года постепенно заржавела и рассыпалась. СССР проиграл мировую конкуренцию и распался.
В 1991 году перед российской государственной властью встал вопрос о правопреемстве нового государства. Они могли выбрать не только СССР. Они могли решить стать правопреемниками и Российской империи. Установить преемственность государственной власти. Провести реституцию и восстановить права собственности миллионов людей. На политическом и государственном уровне остановить преступление 1917 года.
Этого не произошло. По существу у власти в России в 1991 году оказались новые большевики. Им было важно сохранить право на государственное насилие как способ решения государственных и общественных проблем. Право на производство несправедливости в государственных масштабах.
Им вполне нравился успех, основанный на насилии.
Поэтому они стали правопреемниками только СССР — государства, изначально основанного на всеобщем насилии.
Поэтому в новейшей российской истории так много насилия и крови: 1993 (расстрел парламента [3]), 1994 (начало первой войны в Чечне), 1999 (начало второй войны в Чечне [4]), 2014 (начало российско-украинской войны ).
Вот уже почти 100 лет в голове российской власти живёт и побеждает вирус Ленина.
И в этом смысле Ленин жив.
Искушение насилием приходит ко всем — и к государству, и к народу.
Государство способно доказывать своё право подавлять народ.
Народ способен доказывать своё право мстить.
Государство, судя по всему, не намерено останавливаться.
Грядущее 100-летие большевистского переворота, нехорошим светом мерцающая цифра 2017 — столетняя веха общенациональной трагедии, коснувшейся всех без исключения.
Большевистский переворот не решил ни одну из проблем российского государства в 1917 году. Он просто уничтожил само государство.
Миллионам людей это понравилось.
Урок Ленина не выучен. Учитель-убийца миллионов по-прежнему покоится с почётом на главной площади российской столицы. Он победил. Страна продолжает идти по его стопам, собирая урожай кровавого посева.
За целый век после этого никто не объяснил народу, что в 1917 году произошло преступление, развернувшее всю страну в государственный тупик, выход из которого не найден до сих пор.
Российское государство вот уже 100 лет в любой своей ипостаси незаконно: под ним — ни советским, ни современным российским — нет законных истоков, корней, воли веков.
От осмысления этой стержневой проблемы зависит то, сможет ли Россия в 2017 году не рухнуть на век назад.
Лев Шлосберг